Возвращение домой после долгого лечения в реабилитационной клинике должно было стать новым началом, чистым листом, но для семнадцатилетней Ру Беннетт реальность оказывается куда более сложной и мрачной. Стены родного дома, казалось бы, должны нести утешение, но они лишь напоминают о прошлом, о тех тропинках, которые однажды привели ее к краю. Искушение велико, а сила старых демонов оказывается сильнее благих намерений. Почти сразу же она срывается, возвращаясь к привычному круговороту вечеринок, ночных клубов и веществ, которые на время заглушают внутреннюю боль и чувство потерянности. Этот мир, яркий и громкий, обещает забвение, но взамен затягивает в еще более глубокую воронку отчаяния, оставляя после себя лишь горькое похмелье и осознание, что она снова оказалась там, с чего начинала, только теперь с еще более тяжелым грузом вины и разочарования в себе самой. Кажется, что цикл замкнулся, и выхода нет, а надежда – это лишь иллюзия, которую продают в книгах и на терапии. Однако судьба преподносит неожиданную встречу, которая вносит в этот хаотичный мир Ру луч света. Появление в городе Джулс становится тем самым переломным моментом, тем якорем, за который можно ухватиться. Джулс – это не просто новая девушка в городе; она сама по себе является символом чего-то иного, другого способа существования. Ее энергия, взгляд на мир, смелость быть собой, не похожей на всех остальных, действуют на Ру как откровение. В Джулс нет той фальши, которую Ру привыкла видеть вокруг, нет осуждения, но есть понимание, рожденное, возможно, из собственных битв. Их общение, сначала осторожное и полное недоверия со стороны Ру, постепенно перерастает в глубокую, искреннюю связь. Эта дружба, а возможно, и нечто большее, становится для Ру тем спасательным кругом, которого ей так не хватало. В Джулс она находит не только поддержку, но и отражение той лучшей версии себя, которую давно похоронила под слоями защитных механизмов и саморазрушения. Сквозь призму этого нового, чистого чувства Ру начинает замечать, что жизнь может предлагать и другие краски, кроме серых тонов депрессии и искусственного кайфа. Возникает хрупкая, но настоящая надежда на то, что восстановление – это не единовременный акт, а долгий путь, который можно пройти, если рядом есть тот, кто верит в тебя даже тогда, когда ты сам в себя не веришь. Борьба с внутренними демонами и зависимостями не заканчивается в одночасье, но теперь у Ру появляется причина сопротивляться, причина пытаться снова и снова, потому что впервые за долгое время будущее перестает казаться безнадежным тупиком.